Иерей Иоанн Ушаков: «Несение своего креста лёгким не бывает»

Выбор пути

- Отец Иоанн, почему вы стали священником?

- Другого варианта самореализации в жизни я не нашел, вот в чём проблема. Было попробовано всё, но ничего не удовлетворило и ничего не дало хотя бы приблизительный ответ на вопрос, зачем ты живёшь? Я во многих местах пытался работать, но реализации как личности, ответа на вопрос, зачем ты живёшь, и удовлетворенности от работы я нигде не получал. Эта дорога сужалась-сужалась, и не сразу, но, в конце концов, привела в Церковь.



- А с чего началось воцерковление?

- Я женился в 27 лет. Родилась дочка, мы ее покрестили, и я начал носить ее в церковь. Мы жили на Швейной фирме, оттуда каждое воскресенье пешком приносил ее на руках в Александро-Невский собор, причащал. Год ей исполнился, мы купили дом на Увале. Продолжал работать, и уже тогда думал, что надо потихоньку двигаться поближе к Церкви. То есть, сначала ребёнку путь проложил, а потом сам выбрал.



Дальше так сложилось, что я познакомился с отцом Симеоном (Мальцевым), который был настоятелем храма в селе в Утятском. Хороший священник. У него есть свои недостатки, но они у нас у всех есть. Он на меня произвёл очень хорошее впечатление. Потом познакомился с Павлом Балиным, на тот момент послушником в утятском храме. Точно не помню, где мы познакомились, наверное, в Утятском, куда я ездил на все престольные праздники, участвовал в крестных ходах, потому что чувствовал – мне это необходимо, это нельзя пропустить. Познакомились, быстро подружились, общались очень много.

Потом так получилось, что отцу Сергию Еремееву, который во Введенском храме служил, понадобился водитель на «волгу». Он меня пригласил.

- Вы работали в ПОАТ-1?

- Нет, это меня потом туда устроили, чтобы платить там зарплату. Подкопаев Юрий Михайлович меня устроил водителем, машину мне заправляли, это его спонсорская помощь храму была.



Я какое-то время отца Сергия возил, и его личность мне стала немножко не нравиться. Он достаточно жёстко разговаривал, а я тогда понимал, что в Церкви это недопустимо. Иногда совершал такие действия, которые мне в голову не укладывались. Допустим, утром собираемся ехать, я ему говорю – надо залить 15 литров, он мне даёт на 10. Говорю – не хватит. Он – обойдёшься. Едем-едем, бензин кончается, он мне – бери канистру и беги на заправку. А до неё не один километр. Он меня так, типа, воспитывал. Много такого было, что мне не нравилось.



Он предлагал мне стать диаконом, но я понимал, что этого не хочу. Уволился из ПОАТ и отказался у него работать. Но так как на тот момент у меня уже был подрясник, я был алтарником, то стал ходить к о. Анатолию Бородину в Георгиевский храм на Увале, помогал ему. Там меня о. Николай Чирков увидел и позвал к себе водителем. Я согласился, стал его возить. Как-то мы приехали в Александро-Невский храм, в праздник святого Александра Невского. О. Николай служил, я помогал. Ко мне подошёл протодиакон Михаил Шушарин и спросил, не хочу ли я к ним в диаконы, которых очень не хватает. Я ему сказал, что почти ничего не умею, читаю плохо, образования нет. Он – это всё приходящее, пойдём к владыке Михаилу.

Подошли. Владыка спрашивает - сколько тебе лет? Говорю – 37. А дети есть? Да, трое. Он говорит, нормально, и 21 сентября 2006 года рукоположил меня в диаконы. Так моё рукоположение состоялось. Прослужил 3,5 года диаконом в Александро-Невском соборе.

Строительство первого храма

- После смерти владыки Михаила к нам прислали владыку Константина, и он меня в 2010 году благословил строить храм Серафима Саровского в районе Швейной фирмы в Кургане. Был у владыки пресс-секретарь Вячеслав Зуев, мы с ним начинали.



- Вы сами выбирали проект или вам дали готовый?

- Мы с Вячеславом не просто выбирали проект, мы над ним работали, заказывали, он был у нас платный, не как все, типовые. Помню, мы за него заплатили 350 тысяч рублей. Проект нам делали на предприятии «Арт-мозаика».

- Отец Иоанн, но ведь у вас нет строительного образования?

- Тут важно чувствовать! Сначала человек строит храм внутри себя. Если внутри храм есть, реализовать уже не сложно. Если его там нет, то невозможно построить реальный храм.



Что нужно сделать, чтобы построить храм? Во-первых, не испугаться, взять на себя меру ответственности с полным осознанием дела и безбоязненно приступить к осуществлению плана. Вот и всё. Это самое главное. Ну и, конечно, много работать и неотступно идти к своей цели. Только так.



Когда Вячеслав уехал из Кургана, у нас на тот момент даже фундамент был не полностью сделан. Остальное я доделывал. Ну не я один – я был куратором, находил финансы, а люди строили.

- Вы уже были настоятелем здесь?

- Не был. Я служил в кафедральном соборе и окормлял строительство. Даже когда храм Серафима Саровского построили, я ещё какое-то время ещё не был там настоятелем, и только перед его освящением, в августе 2014 года, владыка Константин назначил меня туда.



Второй храм

- В Александро-Невском соборе я в общей сложности служил 5 лет: 3,5 года диаконом и года 1,5 священником. А в храме преподобного Серафима Саровского отслужил 8 лет. Почти сразу, как меня туда назначили, владыка Константин вызвал меня и сказал – поступила бумага в епархию, в Заозерном микрорайоне священник Алексий Фасола из посёлка Мишкино, каким-то образом договорившись с владыкой Михаилом, начал строить храм. Добрый владыка ему разрешил, хотя территориально этого было делать нельзя. Он начал строить, наставил блоков, возвёл времянку, которая позже сгорела, всё было завалено мусором – его скидывали торговцы с расположенного рядом рыночка. Когда я туда приехал, там была мусорная яма с полуразрушенным фундаментом и сгоревшей времянкой. Конечно, с нуля построить было бы гораздо проще, пришлось многое переделывать. Мы переделали, и 5 августа 2016 года владыка Иосиф торжественно заложил мощи в основание храма. Начали строить.



Когда в сентябре 2019 года владыка Даниил приехал, храм уже стоял, но в нём ещё даже отделки не было. В 2020 году освободили меня от настоятельства в храме Серафима Саровского, перевели в Александро-Невский собор. Я служил там и параллельно в Заозерном достраивал храм Рождества Пресвятой Богородицы. В марте 2021 года меня перевели туда настоятелем. 19 августа 2022 года, на Преображение мне здесь подписали антиминс, начались службы



Потихоньку замостили территорию, сделали туалет, полноценную трапезную, комнату для священника, даже лучше сделали, чем в Серафима Саровского, там таких нет удобств.

- Кто вам помогает?

- Кирпич на храм мне дал католик. Мы с этим человеком были знакомы, я к нему приехал, он говорит, что тяжело заболел и просит за него молиться. Конкретно сказал – если я выздоровлю, то помогу тебе построить храм. Я согласился. Прошло какое-то время, ему стало легче, а может, он и совсем исцелился. Речь сначала шла о деревянном срубе, но владыка Иосиф сказал – деревянные храмы больше не будем строить. Я к нему приехал, говорю – мне деревянный сруб не нужен. Он сказал – ладно, и на весь храм выделил кирпич.



Изначально по строительству мне помогал Алексей Александрович Татаренко, руководитель «Восток-сервис». Он и на первом храме помогал купола ставить, и здесь тоже. Львиную долю строительства тянул он. И купола он оплатил. Голубой купол нитрий-титановый дороже на 30-40 процентов, чем золотой, гальваника кладётся поверх нитрий-титана, а сверху еще золотые звёзды наносятся. Кто не понимает, то думают, что голубые купола из простого материала. А этот материал не портится. Татаренко – основной спонсор.

- А Сергей Николаевич Муратов?

- У нас с ним такие дружеские отношения, он поддерживает меня на протяжении многих лет. На данный момент мы с ним заказали для храма очень дорогой иконостас и два больших киота – один для Чимеевской иконы Божией Матери, второй для храмовой – Рождества Пресвятой Богородицы. Иконы пишут в Екатеринбурге. Ещё заказали престол, жертвенник, седалище для владыки на Горнее место. Думаю, что к 21 сентября всё будет готово.



  – Сергей Николаевич любит масштабы!

- Да (смеётся). Он ценит и понимает церковную красоту. Возводя храм, мы стараемся максимально показать человеку, насколько велик Бог! Мы хотим отобразить в храме красоту Божиего мира, чтобы человек заходил в храм и – ах! - ощущал себя не на земле, а на небе. Для этого всё украшается, чтобы у пришедшего в храм человека восприятие духовности было глубже, пронизывало его насквозь.

- Отец Иоанн, а возможно ли такое сравнение: два построенных вами храма – это как два ваших ребёнка?

- Тут даже больше! Второй храм так тяжело давался! Я даже так шутил: наверное, когда его строительство закончится, меня рядом с ним похоронят. Храм построить не просто. Это же не клуб или административное здание. Это даже не магазин. Это место, где люди будут спасать свою душу! Строить храм крайне сложно, и не только материально, но и духовно. Я всё пропускал через себя, поэтому мне было очень тяжело. Первый храм мне было построить гораздо легче.



Ещё надо учитывать такой факт: храм во имя святого – это один уровень благодати и святости, а храм Царицы Небесной – совсем другой уровень. Хотя везде Господь, но мы должны чётко понимать, что есть духовная иерархия, и храм Пресвятой Богородицы строится тяжелее. Когда люди приходят к Царице Небесной, то напрямую получают помощь от Бога, потому что Господь сказал Ей – “проси Мати Моя, всё, что попросишь, дам тебе” (3 Цар. 2, 20). То есть, ходатайство Божией Матери исполняется сразу, если человек просит с верой и это ему нужно для спасения.

А храм преподобного Серафима Саровского мне было строить нелегко потому, что я на тот момент не так давно пришел в Церковь, мало служил и только начинал духовную жизнь, то я всё, что мог, максимально туда вкладывал. Иконы развешивал, святыни находил. Я дома ничего не делал, у меня на тот момент дома крыша текла (я ее недавно только отремонтировал). Даже не помышлял, что можно сначала построить себе дом, а потом – храм. Конечно, там всё было вложено! Ребёнок – это важно, он от Бога, и когда с ним что-то случается, ты понимаешь – Господь забрал. А здесь: владыка тоже от Бога. Это совсем другое, поэтому, конечно, мне отдать храм было гораздо труднее. Зато появился определенный опыт, который помогает понимать, как себя не нужно вести.

Служба в армии и УВД

- Когда и где вы проходили армейскую службу?



- В 1986-88 годах, в Казахстане, в Военно-воздушных силах (ВВС). По сути, это были космические войска, но называться так они стали как род войск только с 2015 года. Раньше такого понятия не было. Когда меня призывали, наша часть вообще относилась к артиллерии, через некоторое время ее переименовали в Военно-воздушные силы.

Мы служили на берегу озера Балхаш, у нас была секретная часть. Вообще, у нас было строго, родители ко мне приезжали в часть, но их не пустили и меня к ним не выпустили, настолько всё было сложно.

Отпусков не давали, но у меня было две поездки домой – хорошо служил. Первый отпуск был через полгода службы, это был нонсенс, даже в обычных войсках только через год отпускали. Но я идеально всё исполнял, что очень нравилось командирам, и они меня отпустили.

А второй раз я поехал уже незадолго до дембеля. Можно было бы не ехать, но ситуация такая была: объявили учения, и командир части на построении сказал, что есть условный противник, диверсант, кто его поймает – сразу получит отпуск на 10 дней без дороги. Мы лежали ночью в засаде, вижу – кто-то проволоку перекусывает и проползает, задержал его. Мне объявили второй отпуск, и домой я съездил месяцев за 5 до дембеля.

Демобилизовался раньше, чем призвался. Меня призвали в октябре, а через 2 года в сентябре я уже был дома. Попал в нулевую партию, куда собирали всех отличников боевой и политической подготовки и отправляли на дембель в первую очередь.

За хорошую службу меня назначили старшиной, я проверял все посылки, которые приходили солдатам – что можно, что нельзя. У всех солдат зарплата была по 7 рублей, у меня – 21 рубль.



Когда вернулся из армии, где привык к дисциплине и порядку, сразу пошёл работать в милицию. Там я был командиром взвода, что тоже достаточно серьёзно. Во взводе были люди разного возраста. Окончил школу милиции при УВД, отслужил два года в ДПС. Ездил по командировкам, с личным оружием. После землетрясения в Армении в городе Спитаке в составе сводного отряда милиции охранял базы, куда со всего мира свозили гуманитарную помощь для пострадавших. Мы охраняли базу со стройматериалами, стояли на КПП, проверяли по накладным, что вывозят.

Пробыл в Армении несколько месяцев. Там практически шли боевые действия. Федуины были, военный конфликт. Представляете – мы прилетели в аэропорт Еревана, выходим из самолёта, а там бородатые люди с ружьями. А у меня под мышкой был штатный пистолет в кобуре, сопровождающие армяне говорят – спрячь его, чтобы никто не видел, а то тебя разоружат.

В милиции у меня тоже было много поощрений, послужной список был просто идеальный. Есть знак «За восстановление Армении», есть премии – 100 рублей. А знаете, что означала такая премия, если зарплата была 120 рублей, а обычная премия – 30 рублей? Чтобы получить премию в 100 рублей, надо было чуть ли не подвиг совершить, а я получал их несколько раз.

Но понимаете, из милиции выживают человека, который хочет честно служить. Чтобы так работать, надо быть немножко подлым, идти на компромисс с совестью. Система такая, её никто не изменит. Я не смог там оставаться.

В милиции я прослужил два с небольшим года. А после увольнения пошёл работать по своей гражданской специальности «обвальщик мяса». До армии я окончил СПТУ-7 после восьмилетки, на мясокомбинате мы проходили практику. Я очень хорошо работал, был обвальщиком 4 разряда, то есть, уже до армии, будучи учеником, работал наравне с рабочими. В этом училище моя старшая сестра всю жизнь была мастером производственного обучения. Она меня и учила обвалке мяса, и я, конечно, в группе лучше всех учился. Не мог же я подвести родную сестру (улыбается).

Кураторство выставок

- Отец Иоанн, мне известно, что с периода своего диаконства вы занимаетесь организацией православных выставок.



- Это, в какой-то мере послужило тому, что меня быстрее рукоположили. На тот момент (2008 годы) православные выставки получили широкое распространение. «Уральские выставки» в Кургане ещё выставок не проводили. Они обратились в епархию за разрешением, им разрешили, этим как раз занимался Вячеслав Зуев. Он взял меня с собой в Екатеринбург на встречу с генеральным директором Вадимом Геннадьевичем Завьяловым. Мы тогда с ним познакомились, дружим по сей день.



Первая выставка прошла в КВЦ в 2010 году. Впоследствии меня сделали куратором от епархии. Была такая инокиня Марфа, и мы с ней на моей машине королла-универсал с иконой «Целительница» (она в Александро-Невском соборе слева висит) проехали много городов. Были в Сургуте, Новосибирске, Омске, Екатеринбурге, Челябинске, Тюмени. Икону так полюбили в Екатеринбурге, что к ней очереди стояли. При владыке Константине выставки процветали, он хорошо к этому относился, вот мы и ездили. При владыке Иосифе всё закончилось, ездить мы никуда не стали, а я остался куратором выставок в Кургане. На сегодняшний день моя задача – подать информацию, развезти и развесить баннеры, дать рекламу в епархии и насколько возможно – в светские СМИ.

Работа с казаками

- В вашем послужном списке я прочитала, что в 2015-2016 годах вы возглавляли епархиальный отдел по работе с казачеством.



- Смешная ситуация произошла. Когда владыка Иосиф приехал, он спросил, кто возглавляет работу с казачеством. Ему ответили – отец Иоанн. На тот момент он знал только меня, про Юшина не знал. Вот меня и назначили. Я там работал год, может, больше. Но я – человек достаточно ответственный, бардака не люблю. В армии был старшиной роты, и с того времени у меня укрепилась привычка к дисциплине. Дисциплина для меня не в тягость, а бардак – в тягость. Чем дисциплинированнее, тем легче, я так привык жить. Работая с казаками, (а первое время я с ними пытался работать, даже на какие-то собрания ходил), увидел там полный бардак. Непонятно, кто реестровый, кто нет; одно казачество, второе казачество, постоянно между собой спорят. Я понял, что организовать их у меня не получится, а участвовать в этом бардаке не хотелось, хотя и это было моим послушанием. И так мне это не нравилось, что я подошел к владыке и попросил освободить от послушания – есть отец Иоанн Юшин, он с ними как-то ладит. Владыка пошёл мне навстречу, поставил заместителем Юшина и объявил благодарность за проявленную работу.

- После этого вам больше не давали послушаний на общественную работу?

- Нет, я только куратором выставок оставался. Плюс строительство храма – тогда начал и по сей день продолжаю. В общей сложности уже 18 лет.

Становление

- Вы окончили Екатеринбургскую духовную семинарию в 2016 году?



- Да. Учился заочно. Как диаконом стал, сразу поступил. Мы ездили на сессии, сдавали контрольные работы, получали допуск к экзаменам. Я отучился без академических перерывов. Дипломная работа у меня была «Перенесение Свято-Духовского храма города Кургана из Рябково в Смолино». Храм стоял там, где сейчас кинотеатр «Спутник». В работе написано, как его переносили, кто первый настоятель, духовное устройство и епархии, и храма на тот момент. Самое главное – по Божьему промыслу мы нашли первого настоятеля - ему на тот момент было под 90 лет, и он еще служил. Мы с ним встретились в Екатеринбурге, он приехал туда к внукам, мы взяли у него интервью, оно тоже вошло в дипломную работу. На защите мне поставили отлично, работа всем понравилась. Мы в архивах делали выписки, подняли документы с 50-60-х годов по наше время. Очень серьёзная работа была, подкрепленная фотографиями.

- А тему вам предложил ваш научный руководитель или вы сами выбрали?

- Научный руководитель Никулин, он сейчас уехал в Польшу. Он предложил, а здесь мы уже всё сами разработали, написали.

- Каждый человек на любой стезе учится у кого-то чему-то. На вашей стезе кто были для вас учителями? С кого брали пример?



- На сегодня могу сказать однозначно, то из священников, на которых можно равняться, я бы назвал отца Владимира Лобова, о. Анатолия Бородина, о. Владимира Алексеева. У каждого есть свои недостатки, но я говорю в целом. Есть несколько священников, к которым я спокойно пошёл бы на исповедь. Мне нравится о. Владимир Дедов, очень деятельный человек. Он за короткое время превратил Пантелеимоновский храм в Рябково в игрушку: всё побелил, иконами увесил, везде цветы, на каждом столбике ограды фонари. Да, у него много недостатков по организации службы, но у него есть организаторские способности, которые он всецело использует в Церкви.



Он и на Увале более-менее навёл порядок в Георгиевском храме за достаточно небольшое время. Отец Анатолий Бородин 20 лет там настоятелем пробыл, но он – человек монастыря, он ничего не хочет делать кроме как молиться. Ему нет дела и до прихожан – он может 3-4 часа служить. Ему нравится молиться, таким людям надо быть в монастыре.

Отец Сергий Еремеев и отец Николай Чирков тоже мне многое дали.

То, что касается служения, Церкви, я от многих людей что-то брал, накопил в себе. Святые Отцы говорят, что золото надо собрать, только тогда оно будет драгоценностью. Священник по-своему предприниматель, только предприниматель зарабатывает деньги, а священник копит духовные богатства. Мне многие священники нравятся, кому-то я больше импонирую, к кому-то отношусь нейтрально. А сказать, что кто-то мне не нравится, не могу, каждому Бог судья. Зачем я буду судить кого-то?

Детство, школа

- Школу вы окончили в деревне Патраки Притобольного района?

- Нет, в Давыдовке, потому что в Патраках только 3 класса было. Родился я в селе Чернавском Притобольного райцона. Дом наш был напротив храма, он и сейчас там стоит. Потом родители поругались, мать забрала нас, детей, и уехала в Патраки к своей матери. Отец впоследствии к нам переехал. В Чернавке был хороший дом, от деда остался.



У меня есть родословная до девятого колена, все источники подтверждены документами из архивов. Тогда епархии работал Павел Валерьевич Варлаков – краевед, член Зауральского генеалогического общества. Он всё время сидел в архивах, я его попросил, и он за небольшую плату составил мне родословную. Она у меня есть и на диске, и распечатана на бумаге.

Мои первые предки появились здесь в XVII веке. Жили в Утятке, потом переехали в Чернавское. Все предки по мужской линии были воины. Первый предок - Гавриил, 1670 год, был драгуном.

Почему люди, приехавшие в Курган, позже оказывались кто в Утятке, кто в Зверинке? Потому что граница русских земель, проходившая по Тоболу, постепенно отодвигалась, и люди, ее охранявшие, двигались вслед за ней. Я специально искал информацию только по линии отца, я знал, что у нас в Чернавке очень мощные родовые корни.



Из Чернавского мы переехали в Патраки, пошёл там в 1 класс, проучился до 3 класса, потом до 8 класса учился в Давыдовке, потом три года в СПТУ-7, оттуда забрали в армию. Вернувшись из армии, пошёл в милицию, из милиции пошёл работать. Потом думаю, надо жениться. Женился в 27 лет. Пять лет не было детей. Маша родилась в 2001 году, когда мне 33 года было. А в 37 лет я стал диаконом.



- Ваши родители живы?

- Только мама, Анастасия Егоровна, ей 91-й год.

- Как она отнеслась к вашему выбору стать священником?

- Мать моя достаточно жёсткая в силу того, что выросла без отца, жили в голоде. В деревне она работала скотником. Как мать, она нам особой любви не давала. Я с детства недолюбленный ребенок, последний в семье, у меня три сестры и брат. Все уже взрослые были, я был сам себе предоставлен. Отец всю жизнь был бригадиром тракторной бригады, всё в поле, в поле. Мама зимой сторожем в коровнике, летом скотником. Дома всегда большое хозяйство, несколько коров, свиньи, овцы, гуси.

Семья

- У вас трое детей?

- Да. Старшая дочь Мария, родилась в 2001 году, нынче окончила Тобольскую семинарию, иконописное отделение, иконопись и реставрация.



- В 2004 году у вас родился Гриша и в 2008 году Витя.

- Да, Вите 16 лет, занимается рукопашным боем, постоянно приносит грамоты, медали – по две-три с одного соревнования. Он кадет. Витя у нас самый талантливый. Учится в школе № 23 на Увале, был командиром класса.

Гриша заканчивает техникум в Заозерном, призывают в армию.

- Вы хотите, чтобы ваши сыновья стали священниками?

- Понимаете, я никогда не буду на этом настаивать. Я и Маше ничего не говорил, она сама выбрала для обучения Тобольскую семинарию, чему я был очень удивлён. Не думаю, что она решила поступить в семинарию, чтобы мне угодить. Это было ее решение. Я был у нее на защите диплома, она защитилась лучше всех, тут же объявили, что рекомендуют ей по возможности продолжить обучение. В Кургане она с отличием окончила художественную школу, была награждена поездкой в президентский лагерь «Сириус». Она хорошо рисует, хотела развиваться как светский художник, но это всё дорого.



- А когда росли ваши мальчики, вы их на службы брали, они алтарничали у вас?

- В храм Серафима Саровского они оба ходили. Хочу объяснить свою позицию. У меня сложный характер, я это знаю, и если дочь выбрала сама, то сыновья этот путь выбирать не хотят. Витя говорит, что хочет быть военным. Разве это плохо – защищать Родину? Я, конечно, не против! Гриша меняется, он хорошо рисует, ходил в художественную школу, сначала хотел быть художником. Потом сказал – хочу быть музыкантом – стал играть на гитаре, балалайке, ещё на каком-то инструменте, потом он стал радиомехаником, увлёкся компьютерами, паял их. Потом он пошёл учиться на парикмахера и сейчас заканчивает обучение.



Как человека заставить делать то, что он не хочет? Он мне говорит, папа, я не хочу ходить в церковь, я захочу, когда захочу. Витя спокойно ездил со мной на службу, а Гриша всегда со слезами. И эти детские впечатления, воспоминания, страдания дают о себе знать сейчас. Он не предрасположен. Витя и Маша переносят это нормально, а Грише тяжело и морально, и физически. Бог призовёт Сам, если нужно будет. Зачем настаивать?



Я не приверженец династий. Только если Богу будет угодно. Маша сама выбрала, я не сторонник, чтобы она за священника замуж выходила, но если она сама захочет – пожалуйста! Это ее личное дело, ее жизнь. В этом плане я демократ, а не тоталитарный человек. Я могу женой командовать, в доме определенный порядок поддерживать, но насильно заставлять детей делать то, что они не хотят, не буду. Даже работать по дому они мне помогают только по собственному желанию, я никого не заставляю.

- У многих священников матушка – главная помощница в служении. А ваша супруга, Любовь Григорьевна?

- Она человек маловоцерковлённый. Когда мы с ней познакомились, она даже в секту адвентистов ходила. Они ей голову задурили. Она в общежитии жила, мы с ней уже встречались, и они как-то к ней пришли. Я им пригрозил, что если они ещё раз придут, я их с лестницы спущу. Они больше ходить не стали.



Супруга моя - человек очень талантливый, хорошо рисует, у нее голос хороший, и дети в большей степени в нее пошли. Я в этом плане менее талантлив, у меня все предки, в основном, солдаты, и я больше солдат, приверженец дисциплины и делания конкретного дела. Почему мне больше нравится не богослужебная деятельность? Потому что это в генах заложено, от предков передалось! Как ты ни крути, но человек - приверженец того, что в его генах заложено. Я очень люблю служить Литургию, но длительные службы мне в тягость.

А жена… у нас очень большой приусадебный участок, она полностью занимается огородом, домом, который уже немаленький: строили-строили понемногу, достроили, все пять пристроев возвели в квадрат и закрыли одной крышей. Что-то строил сам, что-то – нанимал, строили под моим руководством.

Я всегда говорил, что у меня не три ребёнка, а четыре; жена – это тоже мой ребенок, один из детей, которых я постоянно на протяжении более 20 лет воспитываю.

- Надеюсь, воспитываете любовью, не жесткостью?

- Любовь без жесткости – не воспитание. Всё должно быть в меру (смеется).



Я не деспот и не диктатор. Конечно, я глава семьи, но она тихой сапой свое берет. У нас достаточно мирно, никогда не бывает физического насилия или большой ругани. Мой отец был достаточно жёстким, с матерью часто скандалили, я это видел и ещё тогда, маленьким, себе сказал, что в моей семье такого не будет. Я изначально решил, что недопустимы некоторые моменты, которые мне довелось увидеть, что этого у меня не будет, и сдержал данное себе слово.

- У священников много всяких обязанностей. Но, наверняка, у каждого есть такие, которые он делает с удовольствием, и которые – по обязанности. У вас такое разделение есть?



- С удовольствием служу Литургию, особенно когда сам служишь, сам предстоишь перед престолом. А всё остальное – обязанности, понуждения (смеется). Я говорю честно, как есть, не стараюсь юлить.

- Священник – тоже человек, у него есть свободное время и дела, которыми он любит заниматься в это время. У вас такие дела есть? И что это за дела?



- Раньше я всё своё свободное время занимался строительством храма. Дома исполнял только минимальную текущую работу: дров приготовить в баню, грядки вскопать. В последнее время, уже третий год, в силу, во-первых, расстояния (от Увала до 1 мкрн. Заозерного ехать гораздо дольше, чем до храма Серафима Саровского), во-вторых, состояния здоровья, в свободное время больше отдыхаю. Ну и лечение много времени занимает.

- Вы шли ко мне, готовясь к разговору …

- Вообще не готовился! Я человек спонтанный, всегда импровизатор.

- Но всё-таки, есть что-то, о чем вы были готовы рассказать, а я вас об этом не спросила?

- Понимаете, когда откровенность чувствуется, то даже если что-то где-то и не зацеплено, то это неважно. Наш разговор полностью проникнут этой откровенностью. Этого достаточно, чтобы понять, что человек не обманывает.

- В октябре вам исполнится 56 лет. За эти годы у вас были разочарования, что вы избрали путь священства?



- В Боге разочарования быть вообще не может. Есть разочарования – здоровье начало шалить. Есть субъективные факторы, влияющие на что-то. Но разочарования в Боге у меня не было никогда. Это же цель жизни человека! Я иду по этому пути уже 20 лет, и если бы разочаровался, то давно бы с него сошёл. Я бы уже через год-два понял, в том ли направлении двигаюсь? Конечно, есть субъективные факторы, но разочарования не было.

- У журналистов есть гимн со словами «если б снова начать я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти». Вы бы выбрали путь священника?



- Что сделано, то сделано, можно было сделать ещё больше. Но тогда не было опыта, а приложить свои силы в каком-то другом направлении я бы не хотел. Это бессмысленно. Я не считаю, что сделал много, и не могу сказать, что этим горжусь. Нет. Просто это служба Богу, она заключается в несении креста, а несение креста лёгким не бывает.

Беседовала Татьяна Маковеева.

PS. За время, прошедшее с момента нашего разговора (а он состоялся 11 июня) до момента публикации расширенного варианта интервью, в жизни отца Иоанна произошли некоторые изменения.

Указом митрополита Курганского и Белозерского Даниила иерей Иоанн Ушаков назначен настоятелем Свято-Троицкого собора на набережной реки Тобол с сохранением за ним должности настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы в Заозерном микрорайоне.